Царство Антихриста (6)
Продолжаем знакомиться с творчеством Дмитрия Мережковского, произведения которого в советское время были под запретом.
Дмитрий Сергеевич Мережковский
Если религиозного обновления не произойдёт, весь мир, и Россию в том числе, ждёт «Грядущий хам», — утверждал писатель. …Одного бойтесь — рабства худшего из всех возможных рабств — мещанства и худшего из всех мещанств — хамства, ибо воцарившийся раб и есть хам, а воцарившийся хам и есть чёрт, — уже не старый, фантастический, а новый, реальный чёрт, действительно страшный, страшнее, чем его малюют, — грядущий Князь мира сего, Грядущий Хам. В декабре 1919 года, комментируя предложение произнести речь в день годовщины восстания декабристов на торжественном празднике, устроенном в Белом зале Зимнего дворца, Мережковский писал в дневнике: «Я должен был прославлять мучеников русской свободы пред лицом свободоубийц. Если бы те пять повешенных воскресли, их повесили бы снова при Ленине, так же, как при Николае Первом». Он покинул Петроград как раз в день этого ожидавшегося от него выступления.
Окончание. Начало в КД №271, май 2023
Проблему социального равенства, задачу, заданную людям Богом, в большевизме решает дьявол «борьбою классов», «гражданскою войною», братоубийством, как единственной социальной динамикой. Ту же проблему Третья Россия должна решить не войною, а миром, не братоубийством, а братством, не разделением, а соединением классов, обществ, государств, народов в союз всечеловеческий, в Интернационал Белый, революционно-преображенно-молнийно-белый, – в Церковь Христову Вселенскую.
Вот что должен сделать для Европы хозяин Третьей России, русский «буржуй», не окаянный, а святой, русский крестьянин-христианин, ибо русское крестьянство, что бы ни говорило и ни делало, все еще христианству тождественно.
Но не в первом и втором христианстве, не в православии и не в католичестве, а только в Христианстве Третьем, в «Третьем Завете», предсказанном от Мицкевича до Ибсена, всеми пророками святой Европы, «земли святых чудес», – только в Третьем Завете соединится Третья Россия с Третьей Европой. И в этом соединении вспыхнет всемирная революция, которая победит буржуйно-большевистскую всемирную реакцию, вспыхнет «трижды светящий свет» – Свобода, Равенство, Братство.
Если будет Третья Европа, то недаром именно Франция сейчас, в своей непримиримости к большевикам – одна против всей Европы. Или нигде, или здесь, во Франции, в святой земле Революции, «величайшего откровения христианства после Христа», в земле «света трижды светящего» – Свободы, Равенства, Братства, – здесь, во Франции, начнется Третья Европа, преображенно-революционно-молнийно-белая. Вот почему именно здесь, во Франции, здесь, в Париже, я говорю с вами о союзе Третьей России с Третьей Европою.
Я говорю не всем европейцам, а только французам: не милости мы просим у вас, а требуем верности общему делу. Мировая война не кончилась: гражданская война в России – продолжение, усиление этой войны – ее жарчайшее полымя. На бумаге наш союз с вами расторгнут, но не на деле. Мы требуем верности святому союзу военному и еще более святому союзу мирному. Мы требуем, чтобы вы спасали не нас, а себя от тройного царства Дьявола, апокалипсического «царства Зверя».
Это я говорю французам, а остальным европейцам вот что. Страшна ли вам Россия красная? Нет, не очень? Ну, так погодите, страшнее будет – белая.
Железо, раскаляемое в горне, говорит огню: «Довольно, я уже красно». А огонь отвечает: «Погоди, будешь белым». Горн Божий раскалил Россию докрасна; раскалит и добела. Россия красная вас не жжет, европейцы; погодите, обожжет – белая.
Народам иногда прощается глупость, а иногда и подлость; но глупость и подлость вместе – никогда. То, что вы с нами делаете, – подло и глупо вместе. Это вам никогда не простится. Я знаю, вы скажете: «Не мы, а вы сами это сделали». Да, мы, но и вы. Если бы вы большевиков не поддерживали, – их бы давно уже не было.
«Дочь Вавилона, опустошительница! Блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!» Не мы их разобьем, а вы сами, – сами себе отомстите за то, что с нами сделали.
Вы захотели устроиться так, как будто нет России. И вот устроились, основались на землетрясении, а землетрясение, – оттого, что ось земли сдвинута тяжестью России «несуществующей».
Нам, русским, уже нечего терять и бояться нечего: лучше все, чем то, что сейчас. Если разразится мировая катастрофа, – мы можем надеяться, что выйдем из нее первые, и, когда вы, европейцы, только начнете болеть, мы уже исцелимся. Во время землетрясений деревянные постройки меньше страдают, чем каменные: ужасен был развал деревянной России; каков же будет развал Европы каменной!
Но да не будет этого. Мы не бежали бы из России в Европу, если бы не надеялись, что это может не быть. Горчайшую из всех судеб человеческих – судьбу изгнанников – мы для того и приняли, чтобы это сказать. С изгнанническим посохом в руках, путями горькими до смертной горечи, через бесконечные дали чужбины, мы идем к Отечеству, к России будущей. Мы говорим: России нет, – да будет Россия. На путях изгнания каждый шаг наш, каждый стон, каждый вздох пусть говорит: да будет Россия!
Вся земля, – как женщина в муках родов. По слову пророка: «Младенцы дошли до отверстия утробы матерней, а силы нет родить». Это везде сейчас, но в России больше, чем где-либо. Все человечество под ношею крестною. Но на России сейчас – самый острый край креста, самый режущий.
Глубина страдания неутоленного – глубина чаши ненаполненной. Никогда еще не подымало к Богу человечество такой глубокой чаши. И эта чаша – Россия. Россия гибнущая, может быть, ближе к спасению, чем народы спасающиеся; распятая – ближе к воскресению, чем распинающие. Пусть вера наша в Россию есть вера в чудо. Вера творит чудеса. Чудо сотворит и наша вера: России нет – Россия будет.
Она не погибнет, – знайте!
Она не погибнет, Россия.
Они всколосятся, – верьте!
Поля ее золотые.
И мы не погибнем, – верьте!
Но что нам наше спасенье?
Россия спасется, – знайте!
И близко ее воскресенье.
Трилогия «Христос и Антихрист», в которой писатель выразил свою философию истории и свой взгляд на будущее человечества, была начата им в 1890-е годы.