Санкт-Петербург – особенный город, как и сами его жители. Нет, даже не просто город, а планета, цивилизация, сама жизнь. Возведенный в 1703 году на болотах по указу Петра Великого, он через сто лет стал одной из мировых столиц наряду с Парижем или Лондоном, и до сих пор олицетворяет беспредельность человеческих возможностей. Как отлитый из бронзы Медный всадник, Петербург, пройдя через войны, революции, наводнения, вышел победителем из всех испытаний. Он приглашает нас не просто восхититься рукотворными творениями архитекторов, живописцев и театральных деятелей, но и увезти с собой уверенность в том, что каждый из нас всесилен, только главное – желать и верить!
С Океанского на Невский
Итак, Питер, здравствуй! На стеклянных куполах аэропорта Пулково отражаются первые лучи солнца. Автобус въезжает на бесконечный Московский проспект, и нам в лобовое стекло упираются дула автоматов. Да нет, это монумент защитникам Колыбели революции в Великую Отечественную войну. Отложите в сторону газеты и смотрите в оба!
Зрачки моих глаз сразу фокусируются на том, что застройка улиц позволяет запомнить все и сразу. Здесь четко разделены новостройки, величественные громады «сталинок» и дореволюционные дворцы и доходные дома-муравейники с неизменными арками, ведущими во дворы-колодцы (почему-то все желтого цвета), и вдохновенно скрипящими лифтами.
Центральная часть города разделена тремя магистралями, идущими лучами от Адмиралтейства с воспетым Пушкиным позолоченным шпилем-иглой, пронизывающим в самом деле низкое небо. Проспект Майорова, Гороховая улица и, конечно же, сердце Петербурга – Невский проспект. Невский шумен и многолюден, как и во времена Гоголя, как и при незабвенном Владимире Ильиче. Но сегодня здесь вместо лихих извозчиков и революционных отрядов несутся разномастные (в основном, европейские и вазовские) авто, а по тротуарам, задевая друг друга, дефилируют немного холодные и подчеркнуто вежливые петербуржцы, не знающие, что бы еще «зафотать», такие же, как и мы, приезжие, и особо выделяющиеся, приехавшие попить водки финские жертвы «сухого закона».
Со всех сторон на меня свысока глядят каменные и бронзовые львы, Атланты, цари, генералы, кони. Все основные достопримечательности находятся рядом, и даже при небольшом количестве времени можно увидеть сразу Медного всадника, Петропавловскую крепость на фоне заката над Невой, здания Сената и Синода, Исаакиевский собор.
Через Дворцовую площадь с Александрийским столпом мы входим в Зимний дворец (или Эрмитаж?). С момента революции вход сюда доступен всем, и мы не просто окунаемся в атмосферу роскоши императорской династии Романовых, а в основном донимаем экскурсовода риторическими вопросами: «А где зал Рембрандта?», пытаемся задержаться возле «Мадонны с цветком» Леонардо да Винчи, размеры которой (я имею в виду самой картины) оказываются чересчур миниатюрными. Желающие лицезреть полотна русских живописцев, например, «Последний день Помпеи» Брюллова или «Девятый вал» Айвазовского, отправляются в Русский музей.
Из музеев – на улицу, где серое небо сменило цвет на ярко-голубой. Да, в Питере невозможно угадать поведения небесной канцелярии, погодные условия здесь меняются чуть ли не каждые два часа. Но в городе Трех Революций не бывает плохой погоды! Солнечные лучи украшают сотни золотых куполов церквей, а туман, в свою очередь, подчеркивает мрачноватую величественность бывших доходных домов на набережных, перерезающих город водных артерий, где в свое время поселил студента Раскольникова и старуху-процентщицу Федор Достоевский. Правда, жители этих самых домов частенько вспоминают недобрым словом писателя, который своих вымышленных персонажей «прописал» по реально существующим адресам. Вот и протоптали сюда маршрут вездесущие туроператоры. Да что Достоевский? Здесь каждый дом хранит свою тайну – в одном был арестован Осип Мандельштам, в другом шельмовал и куражился Григорий Распутин, а в третьем, на набережной Фонтанки, находилось училище, учащихся которого за желтую форму дразнили до сих пор знаменитым куплетом про «чижика-пыжика». Между прочим, фигурка этой птахи находится рядом, говорят, если в нее попасть монетой, сбывается желание.
О мостах можно написать вообще отдельную главу, каких здесь только нет: гранитные, с коваными чугунными решетками, со львами, с лошадями, фонариками, башенками, большие автомобильные и железнодорожные разводящиеся.
Вечером туристы отправляются кто на концерт, а кто в театр. На петербуржской сцене ставят балет, оперу, комедию, драму. В общем, на любой вкус и слух. Да и где вы еще найдете театр, куда не приезжают раз в три года, а каждый вечер приходят на работу Алиса Фрейндлих или Олег Басилашвили.
Журнальная полоса не резиновая, а я что-то увлекся мелочами и не успел поделиться впечатлениями о Смольном, «Авроре», сфинксах на Университетской набережной, дворцах пригородных городков-парков Царское Село, Петергоф, Ораниенбаум. Но, может быть, так оно и лучше? Про памятники, что печатают на миллионах открыток, вам обязательно расскажет любой экскурсовод. А вот о тех самых «мелочах», без которых этот город не имел бы своего колорита и превратился просто в красивую, но совершенно неживую, позолоченную глыбу, вам расскажет не каждый. И не важно, как мы будем называть его: Санкт-Петербург, Ленинград или же по-свойски Питер. Главное – Петропавловская пушка ежедневно возвещает новый полдень, ангел неустанно охраняет жителей и гостей от всевозможных катаклизмов, и, как и двести, как и двадцать лет назад, миллионы романтиков и прагматиков (здесь каждый находит свое!) стремятся приехать сюда со всех концов света. Наверно, это и есть признак по-настоящему нестареющего города.
Пудова Разе Якубовна
Для получения контактных данных
(email, телефон и адрес),
зарегистрируйтесь