Несовременная страна (10)

Настоящий материал (информация) (произведен, распространен и (или) направлен) иностранным агентом Иноземцевым Владиславом Леонидовичем либо касается деятельности иностранного агента Иноземцева Владислава Леонидовича


Продолжение. Начало в КД 276, октябрь 2023

Россия – страна, безусловно, особенная, однако сложно найти хотя бы одну сферу, в которой такая особость выгодно отличала ее от остальных государств. История последних полутора десятилетий – от пугающей своими темпами деиндустриализации до попыток воссоздать советскую империю через ренессанс идеологии и религиозного мировоззрения – все четче указывает на то, что Россия осознанно разворачивается от современности к архаике*.


Причины российского авторитаризма

В последние годы, как известно, понимание демократии в мире стало намного более расширительным, чем было в годы холодной войны, когда водораздел между «свободным» и «коммунистическим» мирами выглядел гораздо более жестким. Попытки изобразить завершение глобального противостояния как победу демократии над диктатурой и своего рода «конец истории» привели к тому, что «демократиями» начали именовать различные формы политического устройства, так или иначе предполагавшие вовлеченность граждан в избирательный процесс. Это сыграло со многими политическими мыслителями злую шутку: если во времена СССР никого не обманывали организовывавшиеся в стране плебисциты, на которых уверенно побеждали представители «блока коммунистов и беспартийных», то теперь даже формально проводимые выборы начали считаться признаком «демократичности».

Неудивительно, что демократии стали подразделяться на «либеральные» и «нелиберальные», «полноценные» и «фиктивные», а также «ограничивающие» и даже «тоталитарные». На Западе начали повсеместно говорить о «совещательной» демократии, в России – о «суверенной». И нет сомнений в том, что число подобных эпитетов в перспективе будет только расти. Между тем следует вернуться к классическим определениям демократии – и увидеть, что главным их элементом выступает указание на способность народа «избирать  (курсив мой) правительство посредством свободных и честных выборов». Если сделать здесь основной акцент на ключевое слово «сменять», то картина станет совершенно иной.

Спросим самих себя: удалось ли хотя бы раз избирателям в «демократической» России XXI века сместить с поста лидера государства? Случалось ли так, чтобы на съездах КПСС в ходе альтернативного голосования партийцы сменили Генерального секретаря (XVII съезд не вспоминать)? Кто-то выбирал Временное правительство? Пришедших ему на смену большевиков (да и как избирались – и избирались ли вообще? – те Советы, от чьего имени они захватили власть)? Или, может быть, Россией хотя бы какое-то время управляло демократически избранное Учредительное собрание? Дальше, я думаю, можно и не углубляться.

В нашей стране на протяжении последней тысячи лет демократии не существовало и сегодня не существует. Были периоды, когда мнение населения означало немного больше, чем обычно, но и только. Более того, для смены власти даже по воле значительных масс народа – да и то не большинства (как то было в 1917 году или в 1991-м) – требовалось… уничтожить само государство, так как иного способа избавиться от его руководителя просто не существовало (и что-то мне подсказывает, не существует и по сей день). Россия, таким образом, была и остается авторитарной страной, а редкие в ее истории периоды ослабления авторитарной власти сохраняются в памяти народа не иначе как «смута».

Я бы назвал несколько причин невозможности появления в России либеральной демократии.

Начать следует с ранее отмеченного феномена «государства» как чего-то, представляющего собой самостоятельную ценность и доминирующего над интересами общества и людей. Государство, как уже говорилось, выглядит в России как обязательное условие существования нации и поэтому фактически не предполагает к себе критического отношения. Оно не обязательно жестко персонифицировано и в сознании людей обычно идентифицируется с «властью» – сугубо российским феноменом, не обязательно совпадающим с формальным правительством. Власть в России – это специфический элитный круг, включающий в себя всех, кто не только принимает высшие управленческие решения, но и определяет формат диалога между государством и подданными, – и поэтому она не тождественна ни одному институту, но воплощает тотальность давления «допущенных» к ней на народ. Сомнения как в правоте власти, так и в полномочиях ее отдельных представителей воспринимаются как нападки на «государство», что автоматически ставит тех, кто на них решается, по сути вне закона.

В современном демократическом обществе существуют группы граждан, которые могут поддерживать политическую силу, находящуюся ныне у власти, а затем, в случае ее поражения, переходить в оппозицию.

Во всегда несовременной России ничего подобного не было и не может быть: если люди выступали против власти, они назывались в давние времена «ворами», а в более близкие – государственными преступниками или врагами народа. Даже если не использовать столь радикальных обозначений, к этим людям подошло бы (и этот термин широко использовался, например, в сталинские времена) понятие «отщепенцы» – те, кто отошел от «магистрального пути развития общества», каким он видится, опять-таки, власти. В период «оттепели» этот термин заменился на «диссиденты» – и, собственно, он и является самым точным обозначением недовольных в России. Диссиденты – это те, кто не согласен с государством, но это не оппозиция; никто наверху не воспринимает их в качестве субъекта диалога. Диссиденты рассматриваются обществом как люди, не принимающие режим, – но не как те, кто способен предложить ему реалистичную альтернативу. Их могут ненавидеть и могут ими восхищаться, с ними могут смиряться или бороться – но никто не собирается принимать их в расчет. Они могут поспособствовать политическому кризису и даже свалить власть (как это случилось в период краха и распада Советского Союза), но они не могут ею стать (как это было прекрасно видно в годы формирования новой российской политической системы). Подобное отношение к несогласным существует в стране и сегодня (и оно еще самое мягкое за всю российскую историю).

Специфической чертой России было и остается то, что в стране не существует оппозиции – есть только диссиденты, либо не понимающие величия и правоты «власти», либо сознательно мешающие своей стране «подняться с колен». Их логично подозревать в связях с внешними силами, а их задачей считается выполнение воли своих зарубежных «хозяев» (литовцев во времена князя А. Курбского, поляков в годы смуты XVII века, германо-британско-японской разведок в годы сталинизма или Госдепа сегодня), какой бы она ни была. Эта группа не может считаться партнером по диалогу – просто потому, что «власть» и «государство» едины и в верности их действий не может быть сомнений (критикой «власти» может заниматься только следующая «власть»: от уничтожения летописей прошлых эпох, как это делали первые Романовы, через отторжение имперского наследия при большевиках, развенчания И. Сталина при Н. Хрущёве и, как говорится, «далее везде»). Таким образом, диссиденты в России не являются оппозиционерами в прямом смысле слова; оппозиции в России нет и не может быть – и, собственно, этот факт является и предпосылкой, и следствием отсутствия демократии.

Продолжение следует


* Книга В. Иноземцева «Несовременная страна: Россия в мире XXI века» была издана в 2018 г.  ИГ «Альпина»  в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина». Подробнее о проектах Д.Б. Зимина, основателя «Вымпелкома» (Beeline) на сайте ziminbookprojects.ru. Эта книга – попытка оценить, с какого рубежа стране придется начинать, если она все же попытается вписаться в современный мир, а также отчасти предупреждение о том, чего мы все можем лишиться, если ничего сейчас не предпримем.



Добавить комментарий

Войти через соцсети