К 90-летию со дня рождения Альфреда Шнитке
О незаменимости ошибок, двуликости нового и о едином законе, который управляет миром
– Универсальна ли русская культура? Надо ли «охранять» ее границы?
– Границы культуры нельзя, недопустимо охранять. Я считаю одним из самых больших заблуждений все эти попытки, которые проявлялись в течение многих веков и десятилетий, особенно в последние лет 120-130. Перехлест предыдущего времени, вытеснив все, установил бутафорский, показной, демонстрируемый уровень показухи. Слава Богу, что с этим покончено. Но сейчас надвигается другая опасность: отграничивание от других влияний, нежелание соприкасаться с ними. Я бы лично этого никогда не поддержал.
О вопросах, которые ставит жизнь перед художником, и правде и лжи в искусстве
Все же попытки определить задачу, стоящую перед художником по отношению к жизни и людям (должно ли быть понимание того, что он делает, или это не так важно), – все они не окончательны и одного ответа нет. Я думаю, что исключать что-либо, в том числе и компромисс, для художника было бы неправильным. И вместе с тем нет ничего губительнее, чем компромисс. Все те вопросы, которые жизнь перед художником ставит, всегда содержат в себе шанс и для правды, и для лжи. Распространение лжи исключает возможность ежесекундного возникновения правды. Но вдруг появляются люди, которые вопреки ошибочному формулированию правды уцелели. Почему-то количественное распространение лжи их не погубило. Это как бы исключительные фигуры. Но это подтверждает вечную способность правды уцелеть и опять утвердиться. Существует, конечно, способность лжи выглядеть как правда, изображать правду. Но что-то в самом произведении искусства свидетельствует о правде или неправде, независимо от усилий лгущих. Правда всегда проявится. Другое дело: как долго ее ждать.
О необходимости ошибок в творчестве
Джаз многому учит. Он освобождает мышление музыкантов от закосневших догм и шаблонов. Я плохо представлял возможности, скрытые в самом процессе создания и интерпретации музыки, недооценивал значение ошибки, отступления от правила. Теперь я понимаю, что «ошибка» или обращение с правилом на грани риска и есть та зона, где возникают и развиваются животворные элементы искусства. Анализ хоралов Баха выявляет множество почти нарушений строжайших в ту пору гармонических правил. Для образования жемчужины в раковине, лежащей на дне океана, нужна песчинка – что-то «неправильное», инородное. Совсем как в искусстве, где истинно великое часто рождается «не по правилам». Примеров тому множество.
О двуликости всего нового, компьютерах и урезанной действительности
Всякий импульс к новому всегда и творческий, и реакционный. Новое – это и хорошее, и плохое; каким оно станет – зависит от людей, которые возьмут это новое. Если бы ученые предвидели последствия изобретения атомной бомбы, они, возможно, не стали бы её изобретать. Они не совсем понимали, что делают. Вся жизнь Андрея Сахарова – это бесконечная попытка преодолеть тот совершенно чудовищный грех, который он взял на себя. Ничто в истории не заканчивается и всегда может обрести неожиданную опасность. Сейчас, например, я вижу большую опасность в компьютерном помешательстве. Опасность всегда одна и та же, и очень простая. Как только возникает что-то новое, появляется искушение всю историю пропустить через это. То есть смотреть на мир компьютерными глазами. И тогда весь мир неизбежно оказывается обрезанным, «компьютерным», а сам компьютер, который занимает своё и важное место в мире, вырастает до чего-то главного, единственного. Компьютер, который вытесняет весь мир. Точно так же, как мир мог бы быть вытеснен войной, политикой, наркотиками, водкой. Нечто становится в какой-то момент опасным заменителем всего мира, и это может привести к катастрофе.
– Как определить тот резервуар, из которого человечество берет новые идеи? Существует ли новое – или это только попытка Дьявола поставить нас в ложное положение?
– Я думаю, что у всего этого есть и другой, помимо связанного с Дьяволом, смысл. Существует накопление или уменьшение каких-то итоговых качеств. Вся жизнь – не моя личная и даже не наша за миллионы лет – имеет какой-то итоговый смысл, меняющийся итог. Я боюсь предполагать, но думаю, что дифференциация на Бога и Дьявола, на два мира, – не может в окончательном виде все выразить. Она лишь выражает нечто в том варианте, который нам, людям, понятен. Я думаю, что в отношении Бога и понимании его сущности мы впадаем в ту же ошибку, в которую впадаем относительно компьютера: абсолютизируем то или иное частное, превращая его в измеритель всего. И единственное, что дает нам правоту,- это нерациональное сознание, некая сущность, которая подправляет нас, говоря, хорошо или плохо мы поступаем. И мы – независимо от того, как мы поступаем, – сами знаем, в чём мы были правы, а в чём – неправы. Идеальный оценщик сидит в каждом из нас, и я думаю, что он сидит и в грешнике, и в святом. И это делает невозможным святого в абсолютном смысле, так же, как и грешника в абсолютном смысле. Это свойство неизбежно присуще человеку как осколку или отражению общего. Причем отражением является не только человек, но и животный мир, и растительный мир. Многое указует на существование и там сознания, на возможность контакта представителей разных уровней сознания. Контакт между человеком и растением возможен. Может быть, мы не нашли еще пути ко всем остальным сущностям. Может быть, есть контакт – только более далёкий – и с воздухом, и с облаками, и с вещами, нас окружающими в комнате. Все это живет.
О едином законе, который управляет миром
Я не оспариваю существования абсолютного единого закона, управляющего миром. Я лишь сомневаюсь в нашей способности его осознать. В том, что наше знание относительно, согласны все – и материалисты и церковники. Но материалисты более последовательны, ибо под знанием они подразумевают ближайшее, т.е. разумное (по происхождению же – чувственное) знание. Церковники же, понимая, что знание надразумно, внеразумно, – пытаются антропоморфически конструировать Бога на основе ложных и ограниченных разумных понятий. Для них существует единый монолитный Бог, наделённый их жалкими совершенствами и измеримый «священными» числами (3, 7, 12 и т.д.), все это – отрыжки оккультизма. Проблески иррационального неединосущностного понятия Бога во всех религиях – и в индуизме, и в христианстве, и в буддизме – почему-то не осознаны. Как можно сметь формулировать моральные догмы от имени Бога, когда даже физические законы относительны?
Недалек день, когда вслед за осознанием относительности времени и пространства будет развенчана последняя абстракция, орудие дьявола – число. Кто видел в жизни единицу? Всякое отдельное миллионом нитей связано с другими отдельными и всеобщим. Может быть, числа объемны? Может быть, единый Бог состоит из множеств (не переставая быть единым)? Наш «разум» не в состоянии вместить истину, лишь наше «сердце» может ее чувствовать. Может быть, Христос и Будда, и Магомет, и Зорастро, и Озирис, и Аполлон, и Молох, и Брахма – не враги? И не отдельные сверхсущества? И не единое существо? Может быть, в недоступном нам абсолютном мире нет числа, которое одновременно тем самым есть, и этот абсурд есть истина?
Наш «разум» не в состоянии вместить истину, лишь наше «сердце» может ее чувствовать…
Источник: А.Г. Шнитке. Беседы, выступления, статьи. М.: РИК, 1994. – 303 с. (составитель и интервьюер А.В. Ивашкин)
Петренко Игорь Николаевич
Для получения контактных данных
(email, телефон и адрес),
зарегистрируйтесь