Свою инородность, выталкивание из советской среды Гумилев ощущал постоянно, и чем дальше, тем больше. Многим его поведение казалось вызывающим. И то, что демонстративно крестился, проходя мимо каждого храма, не из набожности, а потому что это право – верить в Бога, его свободный выбор – теперь у него пытались отнять. И то, что не хотел прогибаться под большевиков, подчеркивал, что он не красный и не белый, он – поэт. Просто у него была другая, многоцветная палитра, иная шкала ценностей и мерки жизни. Да, он не проклинал революцию, но ведь и не славил ее! Не славил Царя, но и не проклинал! Да, он участвовал в культурных начинаниях новой власти, но делать это ему становилось все труднее.
Шенталинский Виталий Александрович
Для получения контактных данных
(email, телефон и адрес),
зарегистрируйтесь
Виталий Александрович Шенталинский (7 октября 1939 — 27 июля 2018) — русский писатель, поэт, прозаик, журналист и общественный деятель, педагог. Окончил Арктическое морское училище в Ленинграде и факультет журналистики МГУ. Зимовал на полярной станции острова Врангеля, участвовал в пяти высокоширотных экспедициях. Много лет работал в журналистике: был редактором радио и телевидения, специальным корреспондентом журнала «Вокруг света», вёл популярную рубрику «Хранить вечно» в журнале «Огонёк». В. Шенталинский — автор двенадцати книг стихов и прозы, лауреат премий журналов «Звезда», «Огонек», «Сельская новь» и др. В годы «перестройки» В. Шенталинский организовал и возглавил Комиссию по творческому наследию репрессированных писателей России. Он опубликовал хранившиеся в архивах КГБ рукописи и материалы о жизни и творчестве И. Бабеля, М. Булгакова, М. Горького, О. Мандельштама, Н. Бердяева, А. Платонова, М. Цветаевой, М. Шолохова, А. Ахматовой, Б. Пастернака, Н. Клюева и других русских писателей. Книги В. Шенталинского, посвящённые этой теме, переведены на девять языков, включая французский, английский и испанский; и изданы в десяти странах мира.
Публикации автора
Писатель Честертон при встрече с Гумилевым на одном приеме в Лондоне, в 1917-м писал: «В его речах было качество, присущее его нации, – качество, которое многие пытались определить и которое, попросту говоря, состоит в том, что русские обладают всеми возможными человеческими талантами, кроме здравого смысла. Он был аристократом, землевладельцем, офицером одного из блестящих полков царской армии – человеком, принадлежавшим во всех отношениях к старому режиму. Но было в нем и нечто, что я замечал во всех русских, каких мне приходилось встречать. Скажу только, что, когда он вышел в дверь, мне показалось, что он вполне мог бы удалиться и через окно. Его практическое предложение состояло в том, что только поэтов следует допускать к управлению миром. Я был польщен его любезностью, когда он назначил меня, как собрата-поэта, абсолютным и самодержавным правителем Англии. Он уверен, что, если политикой будут заниматься поэты или, по крайней мере, писатели, они никогда не допустят ошибок и всегда смогут найти между собой общий язык. Короли, магнаты или народные толпы способны столкнуться в слепой ненависти, литераторы же поссориться не в состоянии». Действительно, невозможно понять этих русских! После большевистского переворота почему-то рванулся из благополучной Англии домой, в самое пекло, хотя мог спокойно отсидеться вдали.